«Недавно по телевизору я видел деревню – она, кажется, называется Затон, – ее затапливает каждую весну. Люди давно уже привыкли к тому, что деревню затапливает, а они как жили в ней, так и продолжают жить. Только ходят от дома к дому не по сухой земле, а по пояс в воде. Они встречаются в этой воде, выпивают, любят друг друга, ругаются. То есть их жизнь почти не меняется. Ну, жили в комнате, теперь живут на чердаке или на крыше. А потом вода сходит.

Так случается каждый год.

Вот я и рисую то ли деревню, то ли городок, залитый водой. В воде плавают разбитые мостки, консервные банки, огрызки яблок. А люди, между тем, в этой воде нормально себя чувствуют, не переживают Наверное, в деревне Затон можно было бы построить плотину. Всем миром взяться – и построить. Но кто знает, не станут ли жители Затона несчастными просто оттого, что однажды вода перестанет приходить к ним, заливать их дома и огороды? Не нарушит ли благое, казалось бы, дело естественного хода событий, привычного уклада их жизни? – И тем самым, не разрушит ли оно того хрупкого равновесия – сродни восходу и закату, любви и ненависти, – которое от века оставалось перво-основой их существования, их незыблемой уверенности в том, что завтра будет новый день, а будет день – будет и пища. И так до бесконечности.»

В. Любаров